Был последний день нашего пребывания в Болгарии. Знакомые улетели на самолете в Москву, а у меня еще были планы поехать на десять дней в Трансильванию (ныне в северной Румынии). Погулял утром по центру Софии, посетив замечательную Художественную Галерею и собор Александра Невского, в крипте которого находится прекрасное собрание икон. Затем мой путь лежал к интересному мемориалу “Камбаните (Колокола)”, находящемуся в парке на окраине Софии. Этот комплекс был построен по идеям Людмилы Живковой и посвящен единению народов. Каждая страна принесла в дар комплексу колокол, выполненный согласно ее национальным традициям. На центральной стеле находятся семь колоколов, и девизом народного единения служат три слова: “Единство, Творчество, Красота”.

Идея места кажется замечательной. Где еще на нашей планете есть такой мемориал, посвященный единству народов без различия политических систем, рас и религий? Когда-то здесь же, в Болгарии, проводилась уникальная Международная детская ассамблея “Знамя Мира”, велась широчайшая культурная работа, открывались новые центры изучения мирового наследия, языков, искусств… Ведь было, было это все – во всей яви и радости детских и взрослых мечтаний.

Были встречи лучших представителей всех народов, был восторг от покорения Космоса, от научных открытий, от великих путешествий. Было совместное движение за мир. И где же это все сейчас, куда ушло? Что такое происходит в мире? Почему мы слышим о детях чаще всего из печальных сводок войны? Почему ООН превратилась в площадку для мировой конкуренции и взаимных упреков? Грандиозные культурные проекты почти не реализовываются, а те, о которых мы слышим, по сути, оказываются чьим-то очередным бизнес или пиар-проектом, лишенным всякой скромности и безличной мысли о даре миру чего-то прекрасного? А Болгария, страна, столь замечательная своим культурным, духовным прошлым, своей связью с Россией, где нас и сейчас называли “братушками” – чем она живет сейчас? Почему повсюду какое-то ощущение безысходности? Совсем как в Прибалтике, поразившей меня два года назад отсутствием всяких надежд на будущее… Ощущение, что страна живет лишь кратким летним курортным сезоном, а потом погружается в зимнюю спячку. Дороги разбиты, народ беднеет, сельское хозяйство стремительно сокращается… Дары единой Европы.

А замечательный мемориальный комплекс был долгие годы покинут, некоторые колокола – украдены местными мародерами. В парке гуляет народ. Понимают ли эти люди все значение этого места, ту идею, тот необычайный, смелый полет мысли, который лежит в его основе?

Дальше мой путь лежал в Плевен, где находится известный мемориал, посвященный освобождению Болгарии от турецкого владычества. Комплекс поражает свои масштабом: на его втором этаже находится обзорная площадка, окруженная исполинской панорамой, на которой изображены сцены из происходивших здесь боев с участием русской армии. Панорама выполнена с использованием реальных предметов на переднем плане, которые плавно переходят в изображение дальнего плана, и смотрится очень реалистично.

Объем живописных работ просто поражает; роспись создана советскими художниками и является даром Советского Союза братской Болгарии. С большим удовольствием я отметил то уважение, с которым экскурсовод говорил о русских войсках посетителям.

Отсюда я направился на север, в сторону Дуная, где в небольшом городке Никополь есть паромная переправа. Приехав на место, я понял, что спешить некуда – следующий паром будет лишь через два часа, пристань была пустынна, и поэтому, взяв камеру, я отправился гулять по набережной. Надо сказать, что я давно мечтал увидеть Дунай, постоять на его берегу. Ведь это величайшая река Европы, самая главная ее водная артерия, на берегах которой происходили величайшие исторические события – проходили миграции народов, возникали новые страны, рождались и умирали империи. Беря начало в баварских Альпах, Дунай проходит по территории Германии, Австрии, Венгрии, Словакии, Сербии, Хорватии, Румынии, Болгарии, Украины, на нем стоит четыре европейских столицы. Сколько всего видели его берега! Св. Иоанн Златоуст даже считает Дунай (Данубий) одной из четырех рек библейского рая. Когда-нибудь мы увидим и его исток.

Вечер на Дунае

Река очень быстрая, и паром, перевозивший нас в противоположный румынский городок Тырну-Мадуреле, брал курс ощутимо выше по течению. Румыния встретила непроглядной темной ночью и узкими улочками городка, кое-где освещенными фонарями. “Налево-направо-налево-направо” – командовал навигатор, выводя меня из города какими-то узкими переулками. Наконец, город кончился, началась дорога, такая же темная, и я нажал на газ. Путь мой лежал прямо в Брашов. Дорога шла среди полей через какие-то маленькие деревушки, в которых не было видно ни души, петляла. Была уже глубокая ночь, под колесами асфальт иногда менялся даже на гравий, и я понял, что навигатор решил вести меня не по магистрали, а местными дорожками. Я въехал в огромную лужу и остановился. В луже плавали лягушки, неразумно забравшиеся сюда с обочины. Выбросив их подальше, чтоб не задавила проезжающая машина, я огляделся. Вокруг была холодная ночь, в небе светили яркие звезды. Я понял проблему – у меня осталось мало бензина, а заправок не было. Их не было ни в деревнях, ни на дороге, а спросить было не у кого. Что делать? Начать метаться, смотреть в навигатор, судорожно стучаться в первый попавшийся дом? Нет, спокойно поедем вперед, потому что там, впереди, непременно будет решение всех проблем. “Дзинь” – громко раздалось из-под передней панели “Логана”. Остался последний столбик на указателе уровня топлива. Но еще через какое-то время, когда ситуация стала уже совсем критической, я увидел ее – освещенную огнями автомагистраль, шедшую в сторону Питешти, где непременно будут заправки. И через несколько километров так и случилось, и я облегченно вздохнул. Полный бак! Скоро я доехал до Питешти, откуда вела прямая дорога на Брашов. Однако думать, что все мои беды на этом закончились, было большой ошибкой.

Дорога вела к Карпатам, и скоро начались первые перевалы. Горы были охвачены лютым, яростным снегопадом. Где-то в снежной пелене пропадали придорожные фонари и контуры домов, а видимость не превышала пары метров. Было два часа ночи, перевал был совершенно пуст, и в одиночестве я потихоньку ехал вперед. Руки крутили руль и меняли скорости в коробке передач, и “Логан” упорно продвигался вперед. Все происходящее казалось совершенно нереальным. И скоро перевал закончился, а вместе с ним и буйство стихии, и я спустился на просторы Трансильвании. В ночной темноте миновал загадочный замок Бран, а следом – расположенную справа в горах цитадель Рышнов. Совсем скоро я приехал в центр Брашова, где меня ждала гостиница с прекрасным названием Bella Musica. Немного придя в себя с дороги, я уснул, а когда проснулся наутро и выглянул в окно, то понял, что все злоключения остались позади и началась совершенно новая страница в моем путешествии. За окном сияло ясное небо и светило прекрасное весеннее солнце.

Утро в Брашове

Вид на цитадель Рышнов и Карпаты

Видны убеленные снегом вершины Карпат, через которые проходила дорога предыдущей ночью.

Летом 2010 года мы путешествовали по Франции и в завершающей части нашей поездки находились на юге страны, где снова прикоснулись к удивительным тайнам и загадкам Пиренеев, ко временам, когда здесь был расцвет учения катаров, и к последовавшим за ними веками террора инквизиции. В один из дней мы посетили главную цель нашей поездки – прекрасный, неземной Мюнсегюр, овеянный столетиями.

Где-то рядом находилась и заброшенная деревушка Рокфиксад, которая тоже имеет интересную историю.

Оставив наш верный Suzuki Swift на парковке внизу, мы пошли по узкой тропе, уводившей вверх, в горы. Скоро мы увидели остатки удивительного шато – замка краю острого утеса, парящего, словно горный орел, высоко над нижележащей долиной.

Подойдя к замку поближе, можно увидеть не менее романтичные развалины. Время здесь словно бы остановилось, перенеся нас в атмосферу древних легенд и сказаний.

От шато открывается прекрасный вид на далекий, стоящий на одиноком холме Монсегюр и окружающие его горы.

По всей видимости, Рокфиксад и Монсегюр были связаны, и, несомненно, здесь был постоянный дозор за главной твердыней катаров и принимали все важнейшие вести оттуда, передаваемые с помощью световых сигналов с башни цитадели.

А внизу в деревне стоят два памятника, смысл которых должен быть понятен всем, кто изучает историю катаризма.

Дубровицы – одна из самых интересных среди подмосковных, а, возможно, и всех российских дворянских усадеб.

Среди русского дворянства XVIII-XX веков многие знаменитые люди были масонами. Это были просвещеннейшие и образованнейшие люди своего времени, мечтавшие о переменах в России, о новом, более справедливом и свободном обществе, о людском равенстве и братстве. Среди них – представители родов Лопухиных, Воронцовых, Орловых. Масоном высокой степени был и знаменитый полководец М.И.Голенищев-Кутузов, разбивший войска Наполеона в 1812 году. Держа в тайне свои замыслы, строго соблюдая молчание о своей принадлежности к Ордену, его традициях, целях и задачах, масоны собирались на торжественных тайных собраниях и мыслили о будущем России. Главным чаянием масонов была несломимая убежденность в скором наступлении новой, прекрасной эпохи Девы Астреи – богини мудрости и справедливости. Многие десятилетия в самодержавной России, где жестоко преследовалось любое вольнодумство, масонство было единственным источником знаний о древних традициях и новых веяниях и открытиях в современном мире. Через широкие связи масонов с другими отделениями Ордена по всему миру в Россию проникали новые течения философской мысли Европы, новейшие достижения науки, знания о культурных и духовных сокровищах Ренессанса, античности и древнего Египта, а также о духовных традициях Востока. Все это жадно впитывалось ими и приносилось в жизнь. И результат появился очень скоро в виде тех изменений, которые произошли в общественной и культурной жизни России XIX и XX веков.

Были масоны и среди рода Голицыных, владевших Дубровицами в течение более чем столетия, с 1662 по 1781 годы. И, несомненно, Дубровицы являются одним из самых ярких свидетельств влияния традиций масонства на архитектуру и живопись. Когда приезжаешь сюда, сразу понимаешь, насколько тут все необычно.

Во-первых, само расположение усадьбы на слиянии Десны и Пахры. Слияние рек на Востоке всегда считалось местом священным.

На слиянии Десны и Пахры

Затем, церковь Знамения Пресвятой Божьей Матери, заложенная Борисом Алексеевичем Голицыным, воспитателем Петра I. Сам Петр, человек, хотя и далекий от религии, принимал участие в закладке основания этой церкви. Ее форма совершенно нетипична – основание в виде креста и высокий центральный столп, увенчанный короной. По четырем сторонам мы видим фигуры Евангелистов и связанных с ними священных символов – Тельца, Льва, Орла и Человека, что, конечно же, представляет собой четкое соответствие с четырьмя фиксированными знаками Зодиака и позволяет провести аналогию всего строения и с астрологией. Снаружи церковь украшена великолепной скульптурой, в которой явно угадывается католическое влияние.

Церковь Знамения на закате

Статуя Иоанна Златоуста

Внутри мы видим также прекрасные скультурные изображения ангельских воинств, уходящих ввысь, туда, где на куполе изображены четыре ангела, свой формой напоминающих свастику. Подобная форма центрального столпа в высшей степени необычна и напоминает виденную нами ранее церковь-пирамиду в Ферапонтово (церковь Ильи-Пророка на Цыпинском погосте), и, каким ни удивительным это может показаться, ушнишу в буддийских изображениях боддхисаттвы Авалокитешвары и его женской ипостаси – Ушниши Ситатапатры (в Тибете носящей имя Дуккар). Смысловое значение ушниши в точности соответствует значению центрального столпа церкви в Дубровицах – уходящие ввысь иерархии духовных сил и воинств, составляющих высшие планы мироздания и образующих саму бесконечную сверхразумную Вселенную.

Ушниша Ситатапатра (Дуккар)
(Фронтиспис к книге Ю.Н.Рериха “Тибетская живопись”)

Фотографии внутреннего убранства церкви можно посмотреть здесь. Таким образом, в образе церкви в Дубровицах мы видим синтез трех традиций: восточной буддийской, западной католической и российской православной. Показательно, что официальная церковь в лице партриарха Андриана, снова и снова, столкнувшись с чем-то непонятным для нее, упорно отказывалась освящать постройку, и лишь восшествие на престол нового патриарха и непосредственное участие в этом вопросе самого царя Петра I привели к тому, что церковь была, наконец, освящена.

Не менее удивительные тайны скрывает и здание усадьбы. При внуке Б. А. Голицына, Сергее Алексеевиче Голицыне, усадьба переживает существенное обновление. Тогда было построено и главное здание усадьбы.

Дубровицы. Усадебный дом

А при следующем владельце поместья – Александре Матвеевиче Дмитриеве-Мамонове – это здание заметно перестроено, и был создан тот самый гербовый зал, речь о котором пойдет ниже. К нему вели две торжественных лестницы, и в нем появилась та удивительная роспись, которая производит столь неизгладимое впечатление. Зал украшала прекрасная скульптура и меблировка. Росписи эти нам говорят вполне красноречиво, кем был и каких убеждений придерживался Александр Матвеевич. Несомненно, мы видим на них изображение Мечты – мечты о том самом грядущем светлом мире Девы Астреи, мире добра и справедливости. За передними колоннами, которые украшены древнеегипетским орнаментом и на которых мы видим гербы с изображением ветви и рода Дмитриевых-Мамоновых, находится большое пространство, заливаемое прекрасным теплым светом под проблесками голубого неба. Это раннее утро, вдали еще виден не растаявший ночной туман, и время словно бы замерло в это мгновение наступления нового дня. Пространство обрамлено крытой галереей, архитектурый стиль которой необычайно утончен, он строго математичен и в то же время чрезвычайно легок, галерея словно бы парит в воздухе, растворяясь в теплом утреннем свете. Этот стиль (напомню – это конец XVIII – начало XIX веков!) чрезвычайно футуристичен для своего времени, он словно бы не от мира сего, и в то же время мы видим в нем элементы античности и древнего Египта, как намек на ту единую духовную мудрость, которая будет основой Нового Мира.

Роспись в Гербовом Зале

Перед нами – прекрасный, словно бы пришедший из какого-то божественного видения миг прозрения в чудесное будущее, пришествия которого во всей яви ждали Вольные Каменщики и которого в наше время ждут теософские традиции во всем мире.

Тот же самый архитектурный стиль виден и в строениях, окружающих усадьбу.

Ворота конного двора

Больше того, тот же стиль мы видим в оформлении усадеб, принадлежаших другим дворянским родам. Например, остатки старой усадьбы на Воронцовских прудах в Москве. Все это говорит о жившей среди узкой группы российского дворянства общей Идее, воплощению которой они посвятили свои жизни. Эта идея заключалась в тех книгах и мыслях, которые они изучали, передавали друг другу и писали сами, и, главным образом, – в их деяниях на благо Государства Российского. И она нашла свое отражение даже в архитектуре усадеб, в которую они вкладывали глубокий символический смысл.

Сын Александра Матвеевича Дмитриева-Мамонова, Матвей Александрович, был известен тем, что создал в 1814 году “Орден Русских Рыцарей”, тайную организацию, выступавшую за радикальное ограничение самодержавия, создание конституционной монархии (а впоследствии и вовсе упразднение монархии) и – самое главное – отмену крепостного права. Он жил уединенной жизнью за прекрасными стенами своего поместья в Дубровицах, чем вызывал большое подозрение у полиции, которая подсылала к нему шпионов и соглядатаев. Государственная машина, это воплощение косности и бездушности, жестоко обошлась с ним – летом 1825 года он был арестован, и, после того, как он отказался присягать на верность Николаю I, оклеветан (признан невменяемым) и помещен под принудительную опеку. “Орден Русских Рыцарей” в 1818 году слился с “Союзом Благоденствия”, став, таким образом, одной из основ декабристского движения – прекрасной страницы русской истории, когда самые просвещенные представители русского дворянства добровольно пожертвовали всеми своими привилегиями, свободой и даже жизнями, чтобы дать своей стране новое, справедливое будущее. Декабристы вышли на Сенатскую площадь слишком рано, страна была не готова последовать за молодыми реформаторами, но тот взрыв в политической и духовной жизни России, кототорый был порожден восстанием декабристов, неотвратимо направил страну к грядущим переменам. Самодержавие постепенно утрачивало свою незыблемость, уменьшалось влияние церкви, неуклонно росли уровень и значимость образования, развивалась наука, возникал новый класс образованных людей. Интеллигенция, пройдя через болезни нигилизма и вульгарного материализма, создала основу философской мысли новой России, кульминировавшую в годы Серебряного века, создала прекрасную систему образования, постоянно призывала задуматься о социальном укладе жизни в России, породив народничество и интерес к марксистким течениям. В 1861 году отменяется крепостное право, а в начале XX-го века происходит падение самодержавия и рождение новой, совершенно неведомой миру формы народного государства. И хотя многие могут не видеть прямой связи между всеми этими событиями, нет никакого сомнения, что необратимая волна перемен, захлестнувшая Россию в XIX веке, является плодом того посева мысли, который был начат в России светлыми Братьями – Вольными Каменщиками.